пятая колонна гнилой цивилизации / the fifth column of a rotten culture

[larvatus]

letopisetz:

Собственно, сторонников Израиля в России можно разделить на несколько категорий: 1. Евреи 2. Нееврейские родственники и друзья евреев, сочувствующие им 3. Юдофилы 4. Исламофобы 5. Националисты-антисемиты (те из них, которые желают запереть евреев в своеобразном израильском гетто, выдавив их из Европы) У остальных россиян сочувствовать Израилю или поддерживать действия АОИ нет никаких причин. Даже наоборот, есть причины поддержать арабских противников Израиля. Ведь “враг моего врага— мой друг”.

In fact, the supporters of Israel in Russia can be divided into several categories: 1. Jews 2. Jewish relatives and friends of Jews, sympathetic to them 3. Judaeophiles 4. Islamophobes 5. Nationalist anti-Semites (those who want to lock up the Jews in the sui generis Israeli ghetto, having expelled them from Europe) The remainder of Russians have no reason for sympathizing with Israel or supporting the IDF actions. On the contrary, they have good reasons for supporting the Arab enemies of Israel. After all, “the enemy of my enemy is my friend.”

larvatus:

Не раскрыта тема номер 6, россиян-любителей вашингтонского обкома.

You have failed to account for category Number 6, the Russian caucus of Washington’s party line supporters.

letopisetz:

Совершенно верно. Есть еще одна категория—российские западники, воспринимающие Израиль просто как форпост Запада на Ближнем Востоке.

Precisely. There is another category— Russian Westernizers who perceive Israel as a western outpost in the Middle East

larvatus:

«Всё действительное разумно, всё разумное действительно.» Раз они нам внедряют своих продажных совков осколков империи, мы им должны внедрять наших шпионов и лазутчиков российских западников.

“The real is rational and the rational real.” If they are infiltrating us with sell-out Homo Sovieticus specimens imperial rudiments, we must infiltrate them with our spies and operatives Russian Westernizers.

letopisetz:

“Мы” и “они”— это в Вашей системе координат кто?

Who are “us” and “them” in your coordinate system?

larvatus:

У меня синий паспорт. А у Вас?

I have a blue passport. What about you?

letopisetz:

Для меня паспорт—средство передвижения.

For me, a passport is a means of transportation.

larvatus:

Вы не ответили на мой вопрос.

You have not answered my question.

letopisetz:

Вы тоже: http://letopisetz.livejournal.com/682664.html?thread=6009512#t6009512 А цвет паспорта— синий.

Nor have you: http://letopisetz.livejournal.com/682664.html?thread=6009512#t6009512 As for the color of my passport, it is blue.

larvatus:

Здесь полагаются памятка и анекдот. Вот Вам памятка: I hereby declare, on oath, that I absolutely and entirely renounce and abjure all allegiance and fidelity to any foreign prince, potentate, state or sovereignty, of whom or which I have heretofore been a subject or citizen; that I will support and defend the Constitution and laws of the United States of America against all enemies, foreign and domestic; that I will bear true faith and allegiance to the same; that I will bear arms on behalf of the United States when required by the law; that I will perform noncombatant service in the armed forces of the United States when required by the law; that I will perform work of national importance under civilian direction when required by the law; and that I take this obligation freely without any mental reservation or purpose of evasion; so help me God. —U.S. Naturalization Oath Так что насчёт “нас” и “их”, у меня с Вами общая система координат. А вот и анекдот: Для разрядки, так сказать, напряга, пожалуйста, анекдотик. Вернее, не анекдотик, а быль. Но быль до того невероятную, что она, паскудина, сама себя осознает вдруг легендарной и берет кликуху Анекдот, чтобы таким хитромудрым способом продлить на какое-то время свою жизнь. Да и само время, гражданин Гуров, само наше анекдотическое времечко недаром окрестили не столько вожди, сколько их плюгавые шестерки из поэтов и композиторов, временем легендарным.     Короче говоря, приводят к Будённому перебежчика. Белого. Так, мол, и так, Семён Михайлович, постиг я в мгновение ока происходящее, дошла до меня безысходность белого движения. Чуять начинаю за три версты красоту ваших кавалерийских идей, возьмите к себе воевать. Хорошо. Переодели, переобули, дали красавца-гнедого. Повоевал немного белый, но вдруг показалось ему, что снова постиг он в мгновенье ока происходящее и слинял к Деникину. Мужественно явился и говорит Самому: так, мол, и так, ошибся я. Будённый — полное говно, вокруг него мерзкий плебс, большей вони и совершенней лжи, чем советская власть, вообразить себе невозможно, и лучше уж, ваше превосходительство, смерть в наших безысходных рядах, чем торжество в смрадном каре обманутых маньяками плебеев. Простите великодушно. Время у нас смутное, возможен, согласитесь, поиск душой верного пути. Деникин не стал дискутировать на эту тему. Он отдал дважды перебежчика обратно Будённому. Белый стал втолковывать этой тупой усатой мандавше, что он не подлец, а человек ищущий, и наконец, в последней попытке спасти шкуру, брякнул что-то насчет раздвоения личности. Будённый вынимает саблю, пробует отточку клинка на коготище и врезает красно-белому по темечку. До самой жопы его расколол, а дальше тот сам рассыпался. “Мы—большевики,—говорит Будённый,—проблему раздвоения личности решаем по-своему: сабелькой!” —Юз Алешковский, «Рука (Повествование палача)» Это к вопросу о паспорте, как о “средстве передвижения”.

Here we can use a reminder and an anecdote. Herewith your reminder: I hereby declare, on oath, that I absolutely and entirely renounce and abjure all allegiance and fidelity to any foreign prince, potentate, state or sovereignty, of whom or which I have heretofore been a subject or citizen; that I will support and defend the Constitution and laws of the United States of America against all enemies, foreign and domestic; that I will bear true faith and allegiance to the same; that I will bear arms on behalf of the United States when required by the law; that I will perform noncombatant service in the armed forces of the United States when required by the law; that I will perform work of national importance under civilian direction when required by the law; and that I take this obligation freely without any mental reservation or purpose of evasion; so help me God. —U.S. Naturalization Oath So in regard to “us” and “them”, you and I share the same coordinate system. And now, the anecdote: To begin our détente, so to speak, here is an anecdote. Or rather, not an anecdote, but a true story. But a true story so incredible that its lousy self suddenly becomes aware of its mythical nature and assumes the moniker of an Anecdote so as to prolong its life for a while by such mystical means. And our present itself, citizen Gurov, our pathetic times are not for nothing dubbed legendary, not so much by our leaders, but by their slavish rhymsters and tunesmiths.     Anyway, a turncoat is brought to Budyonny. A White. Blah blah blah, Semyon Mikhailovich, the hopelessness of the White movement, it all came to me in the blink of an eye. I can smell from three miles away the beauty of your cavalry ideals, so let me fight on your side. Very well. They give him a new uniform, new boots, a beautiful bay stallion. So the White fights for a little white, but suddenly the meaning of it all seems once again to come to him in the blink of an eye, and he bolts back to Denikin. He bravely presents himself to the Man himsef: Blah blah blah, my bad. I was mistaken. Budyonny is a lousy shit, surrounded by vile plebs, there is no fouler stench and uglier lie imaginable than the Soviet regime, and Sir, I would much rather perish in our doomed formations than triumph among the rancid ranks of plebeians swindled by maniacs. I beg your magnanimous forgiveness. Our times are troubled, you can understand a soul searching for the right path. Denikin did not debate this matter. He handed over the serial turncoat back to Budyonny. The White tried to explain to this moronic mustachioed louse that he was no villain, but a soul on a quest, and finally, in a desperate attempt to save his hide, blurted out something about a split personality. Budyonny draws his sabre, tests its edge against his claw, and cracks the Red-and-White right on top of his skull, splitting him all the way down to his ass, from whence he scatters on his own. “We, the Bolsheviks,” says Budyonny, “solve the problem of a split personality in our own way—with a sabre!” —Yuz Aleshkovsky, The Hand or, the Confession of an Executioner This is in regard to taking your passport as “a means of transportation.”

letopisetz:

Только дегенерат может всерьез воспринимать подобные клятвы.

Only a degenerate can take such an oath seriously.

larvatus:

Вам с этим заявлением—к Будённому. Я здесь ни при чём.

Please take your pleading to Budyonny. I have nothing to do with it.

letopisetz:

Счастливо!

Good luck!

furia_krucha:

Как так? Ведь до синего у вас верно был красный?

How so? Didn’t you have a red passport before a blue one?

larvatus:

Сначала у меня был красный паспорт. Потом я продал свою библиотеку, чтоб от него откупиться. Заодно и побывал в тюрьме, чтобы не жалеть о сделке. Наконец я дал клятву, чтобы был синий паспорт. Вот и вся история.

First I had a red passport. Then I sold my library to pay for ridding myself of it. For good measure I went to jail to forestall any regrets regarding this deal. Finally, I swore an oath to get a blue passport. That’s the end of the story.